 |
 |
|
|
Нинель Кошкина. Знает ли Тень свое место?
Другое лицо Дмитрия Рогозина: комментарий аналитического психолога
ЗАЩИТНИК
Рогозин пришел в политику в роли защитника прав русских в ближнем зарубежье. Постепенно фигура Рогозина – защитника стала передвигаться в пространство внутриполитических проблем России, здесь фигура героя тоже оказалась востребованной, отвечающей ожиданиям заметной части граждан.
Образ защитника особенно выигрывает и приобретает большую эмоциональную силу там, где ситуация предстает в виде простых непримиримых полярностей. Именно так была выстроена риторика раннего Рогозина: картина слабости и уязвимости людей, оказавшихся в реальной экономической, социальной и психологической зависимости от окружения, акцентирование агрессии против русских (эпизоды насилия – привычная «кормовая база» любого защитника слабых и угнетенных).
Для того, чтобы фигура защитника выглядела уместной, нужно усилить полярность, довести ее до абсолютной противоположности, до конфликта. С одной стороны – безусловно слабые и простодушные люди, воплощающие Добро, с другой стороны – сильное и коварное Зло. В такой полярной картине мира защитник неизбежно превращается в Героя – посредника между Добром и Злом. Герой не просто защищает слабое добро и придает ему силы, он активно атакует зло.
По мере того, как Рогозин вживается в образ защитника, образы в его речах становятся все более агрессивными: «Разовые акции устрашения отдельных олигархов, как говорится, не впечатляют», «мало быть только булатным мечом, мало быть только инструментом борьбы»; «Зададимся вопросом: а может ли партийная идеология стать господствующей?- Да, может. Но только при одном условии, если она будет подкреплена силой. Эта сила может исходить и от власти, и от мощной политической организации, которая способна бороться за власть всерьез в расколотом обществе» [Убить Дракона» (О стратегии развития партии «Родина»), доклад Д. Рогозина на V съезде партии, июнь 2005 г.]. Следует обратить внимание на то, что применение силы выступает для Рогозина необходимым средством преодоления раскола – полярности добра и зла, «мирный договор» между которыми невозможен. Сила и власть в выступлениях Рогозина упоминаются лишь как инструменты избавления от зла, и никогда – как зло. Герой не может позволить себе усомниться в том, что его меч праведный. Сомнения, однако, могут возникнуть у тех, кого он собрался защищать.
Политическое влияние Рогозина растет, а наблюдаемый на уровне его риторики раскол между полярностями Добра и Зла становится все более заметным. Необходимо поэтому внимательнее присмотреться к фигуре Дмитрий Рогозина, чтобы понять, кого мы можем возвести на трон – настоящего героя, борца за справедливость или его опасную Тень, контроль над которой может быть потерян.
ТЕНЬ
Концепция Тени была предложена основателем аналитической психологии Карлом Густавом Юнгом для обозначения мощных сил и содержаний, которые в процессе развития человека остаются за пределами сознания, не допускаются в него или изгоняются из него [К.Г. Юнг. Отношение между Я и бессознательным \\ Психология бессознательного, М.: Канон, 1994].
Развиваясь автономно в бессознательной части психики, эти содержания время от времени ломают психологические защиты и пытаются прорваться в сознание. Напряжение, идущее со стороны Тени, ощущается тем сильнее, чем более односторонней и негибкой является сознательная установка.
Индивидуальная Тень содержит качества, противоположные тому, что является ценным с точки зрения сознания. Тень может проявиться в сновидениях – в виде образов всевозможных пороков и грехов. Часто индивидуальная Тень находит свое выражение в бессознательных поступках, неконтролируемых эмоциях, особенно в необычной для человека ситуации. Носителями коллективной Тени оказываются всевозможные маргиналы – от преступников и бомжей до этнических групп и гениев-одиночек. Попытка уничтожить Тень вместо того, чтобы ясно осознавать ее и развивать более совершенные формы психологической защиты от тревоги приводит к страшным и непредсказуемым последствиям – Тень захватывает сознание, и вчерашние герои незаметно начинают использовать методы зла.
Проблема потери контроля над Тенью встала перед глубинной психологией в период, когда перед обществом встала задача понять, каким образом оказался возможным нацизм и его преступления. Анализ процессов, приводящих к потере контроля над злом, был проделан выдающимся аналитическим психологом Эрихом Нойманном в середине 40-х годов. Его выводы до сих пор играют значительную роль в выявлении угрозы, которую несет обществу безответственное следование политических лидеров своим бессознательным влечениям [Э. Нойман. Глубинная психология и новая этика, СПб: Академический проект, 1999]
Этот процесс бесконтрольного высвобождения зла схематично выглядит следующим образом. Вначале мир утрачивает свою целостность, разделяясь на Добро и Зло. Затем появляется Герой, объявляющий войну Злу. Герой практикует определенное самоограничение, завораживая соратников демонстрацией личной победы над злом. Одним из доказательств такой победы является аскетический образ жизни, отказ от простых удовольствий во имя великой цели, следование образу праведного и доброго человека, сокрытие от публики всего, что не соответствует этому образу. Этот механизм защиты от зла называется «подавление», при этом контакт сознательного Я со злом в самом себе некоторое время сохраняется.
Добровольное жертвенное самоограничение не обязательно превращает индивида в больного. Подавленная моральным запретом инстинктивная реакция возвращается в сознание в форме переживания греховности. Герой накладывает на себя дополнительные ограничения (скромный Ленин, вегетарианец Гитлер, бескорыстный Сталин) и «делает добрые дела». По мере того, как героический, а то и божественный статус лидера подтверждается массами, связь зла с сознанием ослабляется, и в работу вступает механизм вытеснения личного зла, лидер ощущает себя свободным от зла.
Иллюзорная самоидентификация западного человека с позитивными ценностями и вытеснение противоположных элементов привело к раздуванию (инфляции) сознания и одержимости. Изгнанные из сознательной психики силы накапливаются в сфере бессознательного и создают напряжение, которое носит отчетливо зловещий, деструктивный характер. Чем догматичнее навязывается некоторая этика индивидам и обществам, тем больше разрыв между сознанием и бессознательным, которое в порядке компенсации занимает противоположную позицию. Вместо того, чтобы рассматривать тень как свою внутреннюю проблему, тень начинают истреблять как внешнего врага. Человек ищет и находит «козла отпущения», на которого с облегчением проецирует собственную Тень.
Коллектив подвергается риску вытеснения в гораздо большей степени, чем сам лидер, с которым идентифицируется толпа. Коллектив, утративший всякую связь с темной стороной своей природы, объявивший вне закона живые человеческие желания, становится источником социальной деструкции и кровавых событий. Если на каком-то несчастном витке истории индивидуальная Тень лидера входит в резонанс с потребностями массы, то именно лидеру коллектив делегирует выбор «козла отпущения». Личные предпочтения лидера будут диктовать не только размер и окрас козла. Сам способ его «отпущения» будет зависеть от того, насколько сильно напряжение в психике лидера [Э. Нойманн, Глубинная психология и новая этика»]. События развиваются наиболее злокачественно, когда дальнейшее существование света и добра невозможно без ритуального торжественного уничтожения зла. Тогда массовое сознание нуждается в создании козла отпущения. В библейские времена эту роль играл натуральный козел – животное, чья физиология и способ существования подходили к представлениям древних иудеев о зле. Торжественная расправа над козлом давала возможность народу эмоционально пережить воссоединение со злом без ущерба для психики. ХХ век выбирал на роль козла людей, социальные или национальные группы. Устранение внешнего зла приносит облегчение как индивиду, так и коллективу.
РОГОЗИН И ЕГО ДРАКОН
Знакомясь с риторикой партии «Родина» и ее лидера Дмитрия Рогозина, мы обнаруживаем похожую картину. Вот, например, одна из агитационных листовок партии «Родина». Читателю и слушателю явлено Большое Зло: названные антинародными и грабительскими законы о монетизации льгот, о собраниях, о выборах депутатов Госдумы, об ОСАГО, Жилищный кодекс, Земельный кодекс. На сцене появляется Герой, который отменяет зло одним ударом копья: «Родина» голосует против закона либо отказывается голосовать и в знак протеста покидает зал. Далее предполагается установить царство добра магическим образом, проголосовав за «Родину» на выборах [«Родина» против «медведей»]. В листовках «Родины» начисто отсутствуют упоминания о попытках изменить положение вещей, не прибегая к насилию - вместо них мы находим призывы бороться со злом его же оружием. Призыв к насилию становится необъемлемой частью героических фантазий.
В докладе «Убить Дракона» Рогозин очевидным образом отождествляет себя с героем - носителем светлых начал, со святым Георгием, поражающим дракона: «Так кто же наш главный враг? Кто он, этот дракон-разрушитель, дракон-поработитель?» – спрашивает он и отвечает: «Это олигархия, трехголовая олигархия, каждая голова которой означает: преступность, уголовщину, вторая – это сырьевой бизнес, третий – коррумпированное чиновничество». Образ трехголового дракона настойчиво повторяется. В агитационной брошюре «Москва в 2005-2010 годах» (ноябрь 2005 г.) снова появляется «хищный трехглавый дракон: воровской сырьевой бизнес, преступность и коррумпированное чиновничество».
Такой же светлой, как сам Герой, чистой и свободной от драконовского зла, должна быть его свита. Проект Кодекса этических правил членов партии «Родина» заявляет «недопустимость использования возможности партии для целей личного обогащения, неприятие воровства и мздоимства. Отказ от прямого или косвенного участия в предпринимательской деятельности в случае избрания или назначения на какую-нибудь государственную должность, имеющую властные полномочия. Недопустимость нахождения членов семьи или близких родственников в коммерческих проектах, сфера деятельности которых способна создать конфликт интересов». Этот текст – настоящая «Нагорная проповедь» партийца, попытка назвать зло и искоренить его путем простого подавления.
ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТА
В картине, предлагаемой «Родиной» и Рогозиным, если чуть внимательнее к ней присмотреться, обнаруживается слишком много неясного, туманного, о чем остается только догадываться. Все предложения - кроме применения насилия - выглядят весьма расплывчатыми.
Взять, к примеру, оружие героя. Его копьем, или, в терминологии Рогозина, «булатным мечом, инструментом борьбы» становится партия, «более ста тысяч активистов», «преданных патриотической и социальной идее». Возникает вопрос, что конкретно будет делать этот «булатный меч» - наверно, неподходящий инструмент для того, чтобы «собрать Россию, восстановить созидательный дух государствообразующего русского народа, укрепить волю и национальное достоинство народов России».
Лозунг «решительных изменений инвестиционной политики», сулящих «массовую техническую модернизацию, создание новых предприятий и рабочих мест» - что за ним стоит, в какую сторону «решительные изменения»?
Если, по Рогозину, национальная идея состоит в том, чтобы размножаться («Национальная идея - это чтобы нашему роду не было переводу»; с семьи «начинается Родина. И в этой семье должно быть в среднем не менее трех детей») [доклад «Убить Дракона»]?
Каким образом поможет русскому народу размножаться государствооборазующий статус? Что нужно сделать – материально поощрять русских, притормозить размножение не русских? Или депопуляция автоматически прекратится после того, как булатный меч отсечет олигархическую голову?
Такие вопросы в выступлениях Рогозина не ставятся и не разрешаются. Все беды и проблемы народа автоматически выводятся из факта существования «криминально-олигархической власти». Рогозинская риторика не просто постулирует существование проблем у одной части населения и преимуществ у другой. Заворожив массовое сознание очевидностями, Рогозин внедряет идею об односторонней причинно-следственной связи между процветанием олигархии и мигрантов, с одной стороны, и бедностью и униженностью коренного населения, с другой.
Сильное недоумение вызывает тема воровства чиновников. «Центральная политическая проблема современной России – низкое представительство этих людей в органах власти» - говорится о тех, «кто живет преимущественно на заработную плату и социальное пособие». А на что все эти люди будут жить, придя во власть, если воровать нельзя? Мздоимство властей, воспетое и оплаканное Гоголем и Салтыковым-Щедриным как национальная русская черта, в речах Рогозина оказывается чем-то внешним, привнесенным: «Власть захвачена сегодня акулами олигархии и транснациональных корпораций». Обличению коррупции и описаниям реальных страданий народа в программных документах «Родины» отдано много места, но конкретные предложения по этой проблеме выглядят просто-напросто магическими: «сделать так, чтобы… достойный заработок, социальная опека… открыты все сферы…» [«Москва в 2005-2010 годах»]. Постепенно заклинания приобретают угрожающий тон: «заставить крупный бизнес… разорвать коррупционную цепь… запретить коммерческую эксплуатацию» (там же).
Показательна брошюра «Анализ и стратегия действий партии “Родина”», в которой трудно обнаружить что-нибудь, кроме размашистой критики власти, акцентирования страданий населения и завуалированного призыва к насилию. Вот примеры конкретных предложений из брошюры: «Путь партии «Родина» - это путь восстания против нынешнего курса власти» (с.4); «мы обязаны сбросить олигархическое ярмо и перестроить экономику в общественных интересах» (с. 5); «необходимо вернуть государственный контроль над использованием природных ресурсов»; «мы готовимся к массовому социальному протесту» (с.10); «с государственной службы будут изгнаны все, кто соучаствует в прибыли»; «уважают только силу и власть» (с .9).
В сознание избирателей настойчиво внедряются полярности («уродливые новостройки» - «потерять великую историю русского народа»; «вопиющее засилье гостей с юга» - «униженность москвичей»; «возникают новые казино и развлекательные центры» - «исчезают рабочие места в промышленности и науке»; «монополия на информацию» - «одурачивание населения») с односторонней установка на то, что один полюс пары напрямую обуславливает другой [см. также статью: А. Хромов. «Родина» защищает Москву. Власть нападает на «Родину» / агитационная газета «Москва - наша Родина», ноябрь 2005)].
Единственно возможной формой снятия противоречий между «криминально-олигархической властью» и «абсолютным большинством населения», подвергаемым притеснениям и даже истреблению, оказывается уничтожение или ограничение прав «олигархов» и «мигрантов».
«Дракон будет Убит! Слава России!» - завершает свой доклад на партийном съезде Дмитрий Рогозин. Действительно, каким другим способом, кроме крови убитого дракона, можно напитать энергией такие аморфные представления о добре.
В ПОИСКАХ ТРЕХГОЛОВОГО КОЗЛА
В черно-белом полярном мире нет места ответственности людей за то, что с ними происходит: это касается и «олигархов», представленных как стихия зла, и «пострадавших», выступающих как пассивная жертва стихий. Возвращается архаичное сознание, в котором человек больше не несет личной ответственности за то, что в его жизни присутствует зло – за свою бедность, неустроенность, плохое здоровье, невозможность как следует содержать семью. Вместе с ним появляется риск регрессии на уровень первобытных форм ответственности, когда массовое сознание воплощается в Герое, лидере, жреце, вожде, а Зло проецируется на «козла отпущения». Способ расправы с «козлом» напрямую зависит от степени напряженности конфликта в психике лидера: чем сильнее конфликт, чем труднее лидеру сдерживать инстинктивные импульсы, тем более кровавой окажется расправа.
Возникают, в нашем случае, два вопроса. Первый состоит в том, насколько велик риск существенного поражения в правах, если не физического уничтожения, в случае, когда символом добра и спасения объявляется национальная идея, довольно расплывчато сформулированная. Напомним, что «козел» у идеологов партии «Родина» не простой, а трехголовый: «воровской сырьевой бизнес, преступность и коррумпированное чиновничество». Второй – насколько лидер партии «Родина» сам лично нуждается не только в назывании, но и в уничтожении «козлов».
«Козлы», в роли которых могут оказаться и очевидные маргиналы, преступники, психически больные, и непокорные любой власти творческие личности, были и будут всегда. Судьба лидера, отказавшегося проецировать Тень на козла - добровольно принести себя в жертву. Кратковременным результатом такого самопожертвования становится осознание последователями самой возможности иметь личный выбор в момент, когда человек находится под непосредственным воздействием зла, претерпевать зло и возрождаться в ином качестве, а не проецировать его, продолжая бесконечную цепь насилия.
Каждая революция создает своих мучеников, у партии «Родина» свой уже появился. Во время акции протеста против застройки исторического центра Москвы (4 ноября 2005 г.) милиционеры зверски избили активиста Союза молодежи «За Родину!». [А. Хромов. «Родина» защищает Москву. Власть нападает на «Родину» / «Москва - наша Родина», ноябрь 2005)]. Происшествие рассматривается в той же полярной парадигме: нападение вооруженного зла на беззащитное добро. Соображение о том, что активист «молодежки» оказался в этой ситуации в результате своего личного выбора и, по идее, должен был догадываться, что «на войне стреляют», отбрасывается за ненадобностью. Он – «просто прохожий», невинная жертва.
Можно предположить, что лидеры партии «Родина» и дальше, особенно если придут к власти, будут стремиться поддерживать и культивировать тотальную бессознательность, простое устройство мира, в котором есть черное и белое, нет места для личного выбора. Простой мир – обязательная составная часть тоталитарного сознания, культивирование тоталитарного сознания – необходимая предпосылка для диктатуры одного лидера. Культивирование тоталитарного сознания, оболванивание, превращение людей в страдающую жертву – ровно в этом, как нетрудно заметить, Дмитрий Рогозин обвиняет власть. Тень вырывается из-под контроля и овладевает лидером.
Выступления лидера «Родины» Дмитрия Рогозина призывают, по сути, к архаическому упрощению мировосприятия. Вопрос о принадлежности к народу переходит от индивида к коллективу и узаконивается на государственном уровне. Устанавливается «святость брака» каждого россиянина с русским народом – чем-то похоже на времена, когда вопросы супружеской жизни решались через партком. Реакция национального государства на грех «измены национальным интересам», наверно, может быть мягкой. Неверную жену можно убить, изгнать, простить, дать возможность покаяться или позволить не объявлять всем свой грех. Инородца можно уничтожить, депортировать, а можно только лишь ограничить в правах, создать условия для ассимиляции. Принципиален тот факт, что объединениям на любой другой основе, кроме национальной, позволено существовать в более или менее жестких рамках коллективной ценности. То есть отношения между «святым» и «греховным» могут быть более или менее сознательными. Примером тотального разрыва между сознанием и бессознательным при вытеснении может служить депортация народов, нелояльных к Советской власти, породившая в итоге современную ситуацию в Чечне. Примером сохранной связи является ситуация, когда национальным объединениям предписывается демонстрировать лояльность, публично каяться в грехах. В советское время необходимость постоянно соотносить возможность национального существования с « национальным интересами» и добиваться «отпущения грехов» проявлялась в форме «карманных» национальных организаций, вроде Антисионистского комитета.
Иначе говоря, какая расправа может ждать «козлов» - кровожадная или не очень -остается открытым, но сама по себе расправа для архаического сознания необходима.
В докладе «Убить дракона» Дмитрий Рогозин неоднократно упоминает слова «революция», «революционер» - и, наверно, это не случайно. Только у революционера, как настоящего героя, есть готовность пожертвовать не только удовольствиями, но и самой жизнью во имя этических ценностей. «Что может быть выше человеческой жизни? – Только Душа, Истина, Справедливость, Правда, Родина и Честь» [«Убить Дракона…»]. Чья жизнь будет принесена в жертву – своя, чужая?
ДРЕВНЕЕ РЫЖЕЕ ЗЛО
Второй вопрос – существует ли собственная личная заинтересованности лидера «Родины» в сохранении полярности между безличным и безответственным Добром и таким же безличным и стихийным Злом.
Не исключено, что истоки стремления лидера партии «Родина» идеализировать Добро (народ) и демонизировать Зло (олигархи), лишая обе стороны всякой неоднозначности, заложены в тревожности его собственного бессознательного. Сам Дмитрий Олегович как раз из тех, кто имеет все, что недоступно «простому народу», в защиту которого он выступает. Детство в семье высокопоставленного военного, престижное образование в МГУ, ранний брак, две диссертации, семь книг, и все это без лишних забот о повседневном заработке. Жизнь в такой среде невольно заставляет задумываться о своей принадлежности к олигархии в ее первоначальном смысле («власть меньшинства»), о связи между собственным высоким уровнем жизни и обездоленностью других.
Подобно другим героям-революционерам, происходившим из небедных слоев и часто не принадлежащим к титульной нации, он осознает свою причастность к некоему изначальному греху. В таком положении он мог бы подвергнуть реархаизации только свое собственное сознание, чтобы стать просто положительным, верным и принципиальным молодым человеком, разве что с некоторыми параноидальными чертами характера. Как человек с достаточно высоким интеллектом, способный осмысленно страдать от своего несовершенства, он мог бы обратить внимание на свою нетерпимость к греху, парадоксально связанную с личной неспособностью справиться с греховными мыслями и фантазиями. Мог бы обратить внимание на вину за пользование благами, которых нет у других. Мог бы заметить свое мучительное сопротивлением адюльтеру и выбор сильной супруги, не оставляющий места для этих фантазий. Мог бы осознать свою потребность в сильном наставнике, так, чтобы научиться не путать ее с гомосексуальностью, вызывающей паническую боязнь. В конечном счете, он мог бы успешно пройти личную терапию, извлечь творческую пользу из своих внутренних противоречий, развивать свое индивидуальное сознание на пользу себе и всем окружающим.
Рогозин выбрал более опасный путь: личный список добродетелей он включил в программу партии, а все, что противоречит, назвал следствием существующей кадровой политики. «Козел», что тоже опасно, не абстрактный, он персонифицирован, и имеет конкретную окраску. «Козел», как и в древнейшие времена, рыжий: «они [олигархи] могут терроризировать страну массовым отключением света и открыто шантажировать Кремль. С их помощью вашингтонские шовинисты и троцкисты развивают в странах СНГ перманентную революцию… Я думаю, цвет ее понятен. Это рыжая революция» [« Убить Дракона…»].
Примечательно, что рыжая Тень, которую хотел бы отбросить Рогозин, названа тем же словом, каким он называет себя – «революция», «революционер». Наверняка он не замечает сходства между объектом своей критики и им же предлагаемым идеалом. Нужно стать революционером, чтобы прекратить революции, нужно заменить «вашингтонских шовинистов» на московских, «троцкистов» на «рогозинцев», терроризировать страну не выключенным, а «включенным светом», массовым разжиганием национальных чувств, и так же открыто шантажировать Кремль.
Такой путь нуждается в постоянной борьбе со злом, в уничтожении того зла, которое он лично считает злом. Нужно стремиться к поддержанию полярностей, чтобы сходство с Тенью не бросалось в глаза.
В сказке Евгения Шварца «Дракон» два основных персонажа – герой, убивший Дракона, и бургомистр, который объявил себя победителем Дракона и тут же потребовал роскоши, почета и самых красивых девушек города. В нашем случае так же явно просматриваются два лица: лицо бескорыстного защитника, Ланцелота, или святого Георгия, и вытесненное в тень лицо, напоминающее бургомистра, для которого «убить дракона» значит «занять его место».
| |
|
|
